Одна и та же книга - Страница 101

101

Но если всякий готов спокойно признаться себе: «Да, я никогда не работал на токарном станке», — с любовью обстоит иначе. Все думают, что это с ними было. Все остальные верят им на слово. И отсутствие опыта (не постельного, уточняю я на всякий случай, а опыта любви) всплывает только тогда, когда текст уже написан.

Это все более-менее понятно, но я все время забываю, что скудость личного опыта мешает не только писать, но и читать. У многих читателей нет соответствующего личного опыта, чтобы расшифровать написанное или хотя бы понять, что вот на этом месте пора звать токаря Васю для консультации. Да и где он, тот токарь Вася. Не дозовешься, пожалуй.

Таким образом, банальное «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется» в очередной раз исполнилось для меня хтонического смысла. Перешло на новый качественный уровень, так сказать. Мне всегда было известно, что надо делать скидку на чужое нежелание понимать, но оказывается все-таки, не на нежелание, а на неспособность. То есть шансов, что кто-то прочитает написанное (а не свое прочитанное), чуть больше, чем шансов, что кто-то взлетит к облакам вот прям во время чтения.

Или не больше.

+++

Постмодернистская игра с мифами или попроще, классическими сюжетами, которой кто только не балуется (и я, и я в первых рядах!), имеет смысл только в одном случае: когда по ходу дела из сюжета извлекается тайный потенциал (явный-то реализовался еще в момент рождения сюжета, в смысле сюжет и есть следствие реализации своего явного потенциала) и обрабатывается так, чтобы созидательная мощь его многократно возросла.

Если на это нет силы и умения, то лучше отойти и не трогать.

Потому что из любого сюжета можно вырастить новую Вселенную, и при таком раскладе выращивать что-то меньшее глупо, хотя искушение бывает почти непреодолимо, особенно когда речь заходит о великих мифах, всех так и тянет уменьшить их в размерах, приручить, приспособить к своим маленьким уютным человечьим нуждам. Это понятно и даже вызывает сочувствие, но нельзя не осознавать, что вырастить меньше, чем уже было выращено, — натуральное вредительство.

Но, имея в руках зерно, то есть осознав миф (сюжет) живым, способным к проращиванию зерном, не попробовать его прорастить — значит сгноить посевной материал. Поэтому лучше все-таки пробовать — тем, кто понимает, что делает. А тех, кто не понимает, а просто забавляется, хворостиной бы с постмодернистского огорода гнать, честно говоря.

Поэтому, кстати, так притягательны мифоложки всех видов — это ж натурально как горох проращивать. Только что были скучные зерна, и вдруг откуда ни возьмись тугие зеленые хвостики, завтра они, может быть, увянут, а может, и нет, мы еще не знаем. И пока мы не знаем, с нами происходит интересное.

А самое интересное происходит с тем, кому удается вырастить свой горох до неба, потому что тогда наш огородник станет Джеком-в-Стране-Чудес, и это само по себе такая высокая награда, что иных не понадобится. Я знаю, я уже там.

Время, время

Иногда я думаю: подсунуть бы вместо себя твердый холодный камень прожорливому Кроносу, пусть грызет, а у меня будут каникулы, то-то погуляю.

Иногда я думаю: кто-то большой молодец, обманул Кроноса, подсунул ему камень, сам улизнул; он-то молодец, а я — что ж, я и есть этот камень, бывает, значит, и такая судьба.

Иногда я думаю: сколько можно грызть камни, надоело, мне бы живого чего-нибудь, мягкого, теплого, хоть иногда, и тогда я прикусываю собственный язык, такая теперь у меня диета, такие времена, свежей крови не допросишься, все волокут валуны вместо младенцев, а потом удивляются, что меня остается все меньше и меньше.

Но мало ли что думаю я, важно, что засыпаем мы всегда рядом, в обнимку, Кронос, я и наш камень, так и не разобравшись, кто у кого на сей раз за щекой.

notes

1

Благодарю вас (франц.).

2

Рене Магрит (1989–1967) — бельгийский художник, один из крупнейших представителей сюрреализма.

3

Смородиновый ликер, любимый напиток Эркюля Пуаро. Русские переводчики, я знаю, регулярно называют его смородиновым сиропом. Этой клевете на великого сыщика верить не стоит.

4

Один из так называемых «абстрактных» анекдотов, когда-то чрезвычайно популярных, а теперь, кажется, совершенно забытых. Человек приезжает на поезде в незнакомый город, выходит и видит, что все вокруг фиолетовое. Фиолетовый перрон, фиолетовые поезда, фиолетовые носильщики везут фиолетовый багаж фиолетовых пассажиров. Он выходит в город и видит фиолетовый асфальт, фиолетовые деревья, фиолетовые дома и фиолетовых прохожих с фиолетовыми собачками. Он заходит в первый попавшийся фиолетовый ресторан; фиолетовый официант приносит ему фиолетовое меню. Вдруг в конце зала открывается дверь, и из желтой комнаты выходит совершенно желтый человек. У приезжего не выдерживают нервы. Он вскакивает, подбегает к желтому и спрашивает «Ну вот хоть вы мне объясните: почему все так странно? Почему все вокруг фиолетовое, а вы — желтый?!» «Просто я из другого анекдота», — с достоинством отвечает желтый человек.

5

Согласно некоторым средневековым текстам, возраст зайца можно узнать по виду его анального отверстия: число складок соответствует числу прожитых лет.

6

А вы небось и не знали, как называют нашу прекрасную Землю инопланетяне, пролетающие мимо на своих звездолетах. Встречу с нашей планетой они считают недоброй приметой, мелко крестятся всеми щупальцами поочередно, 3,14-жды плюют через левое сопло, чтобы пронесло, А какие байки они о нас рассказывают. Какие байки.

101